Полевая Екатерина Валентиновна

 

Он, сгорбившись, сидит у старого плетня.

В серой фуфайке дырки да заплаты…

Вот написали дочки, что зятья

Опять растратили свою зарплату.

 

За огородом – новенький асфальт.

Вот, положили. К осени поспели.

«Я может по нему пройтись бы рад,

Да вот сегодня еле встал с постели.»

 

Клубит над дедом сизенький дымок,

На полотне морщин смирения улыбка

Когда какой-нибудь знакомый паренёк

Пройдет и не заметит – нужен шибко!

 

А раньше… «Вот при Сталине страна!»

Не раз говаривал  говаривал, теперь сидит всё молча,

Слезят полузакрытые глаза

Всплакнёт старик, хоть плакать нет уж мочи.

 

Всплакнёт о тех, кого взяла война,

О той, что померла ещё весною…

Сидит один у старого плетня,

Невесело качая головою.

 

Война не всех побила, где-то есть

Те старики, ребята фронтовые.

В прошлом году отклинулось  их шесть.

А в этом как? Остались ещё живы?

 

Так вот сидит, туманно смотрит вдаль.

Осталось что? Лишь хворь да причитанья дочек.

Нет, ничего из прошлого не жать,

Хоть непростые были дни и ночи.

 

Эх, были бы годы, не сидел бы тут!

Рванул бы в те, полузабытые, под Курском.

Где молод был, где Родине служил

На поле Прохоровском. Ратном. Русском.

 

Ещё он помнит – много лет назад

Как строить Белгород был выбран комсомолом.

А ныне бы взглянуть, каков тот город стал…

Вновь слёзы подступают к горлу комом.

 

Не сдержится, слезу рукой смахнёт.

Закурит, нервно скомкав пачку «Примы».

Соседка вышла, по двору идёт.

Тоже одна осталась баба Сима.

 

Вот подойдёт, присядет и начнёт

Свой разговор, опять одно  и тоже.

О пенсии, о детях, о былом…

Эх, стать бы хоть на миг чуть-чуть моложе!

 

А ведь в душе цветёт ещё сирень,

Война - войной, а век уж двадцать первый.

Вот, слава Богу, прожит ещё день.

А сил-то нет, и не в порядке нервы.

 

Да что там говорить, жизнь прожита не зря!

Воспоминаний на три жизни хватит…

Сидит он, сгорбившись у старого плетня,

 В серой фуфайке дырки да заплаты.